24 января 1919 года вышла сатанинская по запредельной жестокости секретная директива (циркулярное письмо) Оргбюро ЦК РКП (б), положившая начало геноциду казачьего народа на государственном уровне. Идеологи, вдохновители и организаторы геноцида казаков – Свердлов, Ленин, Троцкий..
[Циркулярное письмо об отношении к казакам, принятое на заседании Оргбюро ЦК РКП(б)] Циркулярно, секретно
Последние события на различных фронтах в казачьих районах — наши продвижения в глубь казачьих поселений и разложение среди казачьих войск — заставляют нас дать указания партийным работникам о характере их работы при воссоздании и укреплении Советской власти в указанных районах. Необходимо, учитывая опыт гражданской войны с казачеством, признать единственно правильным самую беспощадную борьбу со всеми верхами казачества путем поголовного их истребления. Никакие компромиссы, никакая половинчатость пути недопустимы. Поэтому необходимо:
ЦК постановляет провести через соответствующие советские учреждения обязательство Наркомзему разработать в спешном порядке фактические меры по массовому переселению бедноты на казачьи земли.
В России до 1917 года довольно компактно (по территориям 12-ти казачьих войск) жило более 6 млн казаков. Идеологи „мировой революции“ объявили их „опорой самодержавия“, „контрреволюционным сословием“. Как писал Ленину один из таких „теоретиков“, И. Рейнгольд: „Казаков, по крайней мере, огромную их часть, надо рано или поздно истребить, просто уничтожить физически, но тут нужен огромный такт, величайшая осторожность и заигрывание с казачеством: ни на минуту нельзя забывать, что мы имеем дело с воинственным народом, у которого каждая станица — вооруженный лагерь, каждый хутор — крепость»
Ни перевоспитывать, ни болышевизировать «контрреволюционный” казачий народ красные не собирались. Они решили его уничтожить как таковое.
Казаки с первого этапа Гражданской войны стали ведущей антибольшевицкой силой. Очень способствовала этому политика советского руководства, чуть ли не с первых декретов Советской власти направленная на духовное и физическое уничтожение казаков. Казаки были поставлены перед простым выбором. Духовная смерть и прозябание в изощренном рабстве или антибольшевистское сопротивление, борьба с поработителями. Большинство казаков выбрали второй путь.
Террор против казаков достиг своего первого пика еще в ходе Гражданской войны.
Ни перевоспитывать, ни болышевизировать «контрреволюционный” казачий народ красные не собирались. Они решили его уничтожить как таковое.
Первая волна казачьего геноцида покатилась со вступлением на Дон красных войск. Реквизировали лошадей, продовольствие, кое-кого, походя, пускали „в расход”. Убивали, в первую очередь, офицеров… Но это были цветочки, лишь преддверие настоящего ужаса. Пробороздив Донскую землю, регулярные большевистские части осели в окопах по берегу Северского Донца. Фронт стабилизировался.
Вот тогда и начался истинный ужас, настоящий геноцид. Когда на казачьи земли пришла Советская власть. Перешедшие на сторону красных казачьи полки быстренько отправили на Восточный фронт. На западный фронт убрали красного казачьего командира Миронова — от греха подальше.
Как писал в приказе-воззвании в августе 1919 г. Ф. Миронов: “Население стонало от насилий и надругательств. Нет хутора и станицы, которые не считали бы свои жертвы красного террора десятками и сотнями. Дон онемел от ужаса… Восстания в казачьих областях вызывались искусственно, чтобы под этим видом истребить казачество». Сам председатель Донбюро РКП(б) С.Сырцов, говоря о «расправе с казачеством», его «ликвидации», отмечал: «станицы обезлюдели». В некоторых было уничтожено до 80% жителей. Только на Дону погибло от 800 тысяч до миллиона человек — около 35% населения.
Еще свидетельство — посланного на Дон московского коммуниста М. Нестерова:
«Партийное бюро возглавлял человек… который действовал по какой-то инструкции из центра и понимал ее как полное уничтожение казачества… Расстреливались безграмотные старики и старухи, которые едва волочили ноги, урядники, не говоря уже об офицерах. В день расстреливали по 60-80 человек… Во главе продотдела стоял некто Голдин, его взгляд на казаков был такой: надо всех казаков вырезать! И заселить Донскую область пришлым элементом…»
Другой московский агитатор, К. Краснушкин:
«Комиссары станиц и хуторов грабили население, пьянствовали… Люди расстреливались совершенно невиновные — старики, старухи, дети… расстреливали на глазах у всей станицы сразу по 30-40 человек, с издевательствами, раздевали донага. Над женщинами, прикрывавшими руками свою наготу, издевались и запрещали это делать…».
Побывавшие в восставшей против большевиков станице Вёшенской летчики Бессонов и Веселовский докладывали Войсковому казачьему Кругу (1919):
В одном из хуторов Вешенской старому казаку за то только, что он в глаза обозвал коммунистов мародерами, вырезали язык, прибили его гвоздями к подбородку и так водили по хутору, пока старик не умер. В станице Каргинской забрали 1000 девушек для рытья окопов. Все девушки были изнасилованы и, когда восставшие казаки подходили к станице, выгнаны вперед окопов и расстреляны… С одного из хуторов прибежала дочь священника со «свадьбы» своего отца, которого в церкви «венчали» с кобылой. После «венчания» была устроена попойка, на которой попа с попадьей заставили плясать. В конце концов батюшка был зверски замучен…
После оккупации красными Юга России репрессии прокатились по областям Кубанского и Терского войск. При выселении терских станиц Калиновской, Ермоловской, Самашкинской, Романовской, Михайловской, Асиновской красные убили до 35 тысяч стариков, женщин и детей (и вселились в опустевшие станицы).
При т.н. «конфискациях» у казаков и казачек порой выгребались все имевшиеся вещи, вплоть до женского нижнего белья!…
21 февраля 1919 года “мироновцы” ворвались в Константиновскую: началось советское строительство жизни… Гомерическое пьянство по разграбленным винным погребам разразилось в первый же день… расстреляны были захваченные офицеры и «казаки- красновцы» по доносу иногородних. Выпущены были все арестанты из тюрем, ибо “у нас нет тюрем!”
Насмерть перепутанные обыватели забились по домам и ждали всяких бед, которые вскоре и начались: повальные Обыски с непременным отобраньем всего маломальски ценного, открытые грабежи домов и магазинов, хулиганская стрельба вдоль улиц, словом, налицо показались все аттрибуты “социалитического рая”.
Местные воры и конокрады, краса и гордость революции матросы, озлобленные иногородние отплясывали дикую Сарабанду над поверженной в прах станицей, захлебываясь в реках награбленного вина и потоках безвинной крови.Второй раз пережили станичники ужасы вступления бронштейновских палачей: снова начались грабежи, обыски и расстрелы, пьяные кутежи: “вино речками лилось в Дон”, говорят жители, и красноармейцы с и ведрами стояли у “берегов” этих речек и пили, пили до потери сознания, сваливаясь тут же. Этот пьяный период продолжался до середины апреля…
Гастроли этих “народных вождей” начались и кончились беспробудным вседневным пьянством.
Деятельно работали, как всегда у большевиков, лишь чрезвычайка (военно-революционный суд), трибунал и военныя власти. Главными заправилами чрезвычайки были два еврея — Аронштам и Склярский.Они излили свою всегдашнюю ненависть к казачеству в ежедневных расстрелах, издевательствах и зверствах самаго извращеннаго свойства. За два месяца ими было разстреляно (приговоры утверждались латышем-комендантом) свыше 800 человек… Большинство расстрелянных старики. Не щадились и женщины, а мальчики-партизаны расстреливались с особенными издевательствами и жестокостями.
Жутью веет от одной истории о расстреле схваченной жены партизана ей выкалывали глаза, вырезали шашкой куски мяса, разрубили надвое, одну половину бросили в Дон, а другую выбросили на улицу для устрашения непокорных.Расстрелянаго прис.пов. Петровскаго изрубили в куски и бросили на два дня у тюрьмы за собором, а потом за станицей труп его объеден был свиньими.
Расстреливали днем у тюрьмы китайцы, на виду у всех, трупы расстрелянных родственникам, после безконечных унижений и просьб, позволялось хоронить, но “без звона и внесения в церковь”, как говорилось в приказе. Церковный звон резал уши комиссаров и вообще запрещался.Помощниками китайцев в расстрелах были солдаты особых «сводных батальонов для укрепления советской власти на дону». Любопытен секретный приказ о формировании этих батальонов, оставленный большевиками при стремительном бег-стве, “1 мая 19I9 г., № 6. Предписываю всем комиссарам немедленно сформировать команды для обезпечения порядка и спокойствия для укрепления советской власти на Дону. Желательно, чтобы все были иногородние, при невозможности же казаки, но только строевики и под личную ответственность комиссаров. Все обмундирование, вооружение, конское снаряжение, лошади должны быть взяты от местного населения.
В Новочеркасск приехали из поездки по Донской области члены комиссии по расследованию преступлений большевиков при Главнокомандующем бар. А.К.Врангель и Б.А.Подгорный после обследования, коснувшагося гл. района восстания казаков, т.е. ст. Мигулинской, Казанской и Вешенской.
По сообщению членов комиссии, разрушения, произведенные большевиками в крае, колоссальны. Ряд хуторов на половину сожжены. В хут. Колодезном Казанской ст. из 185 дворов уцелело 15; в хут Варваринском Мигулинской ст. из 200 дворов остались 45. Повсюду торчали полуразрушенные остовы печей, остальное сгорело дотла; валяются исковерканныя огнем железныя части сельскохозяйственного инвентаря: косилок, плугов и т.д…. Скот и лошади угнаны. Птица пошла на обед красноармейцам. Даже нет собак: красные истремляли все… В хут. Мрыховском Мигулинской ст. было найдено до 200 трупов. В некоторых дворах находили целыя семьи в 5, 9, 12 человек.
Хлеба великолепны. Но невольная тревога охватывает, когда смотришь на “волнующуюся ниву”: как будет убран, если нет ни волов, ни лошадей, ни самих людей…
20 мая 1919 года в Цымлянскую тюрьму из ст. Романовской привели на допрос молодую казачку. Избитая прыкладами, окровавленная, подвергнутая насилиям диких зверей красноармейскаго палачества, казачка, насмехаясь над своими судьями, в трибунале повторила то, за что ее арестовали по доносу одной иногородней: “Дон всегда был вольной казачьей рекой и таким остался, хоть советская власть и пришла со штыками в наши станицы! Вы, русаки, думаете, что назвали Романовскую Алферовской, так и Дон будет зваться по вашему? Не бывать этому, хоть зараз меня расстреляйте!”
Ее увели на расстрел.
А Дон «райревком» счел за благо переименовать в «Русачку»
Одновременно развернута была кампания обоснования террора в большевицкой печати. Например, в феврале 1919 г. газета «Известия Наркомвоена» (выходившая фактически под прямой редакцией Троцкого) писала:
«У казачества нет заслуг перед русским народом и государством. У казачества есть заслуги лишь перед темными силами русизма… По своей боевой подготовке казачество не отличалось способностями к полезным боевым действиям. Особенно рельефно бросается в глаза дикий вид казака, его отсталость от приличной внешности культурного человека западной полосы. При исследовании психологической стороны этой массы приходится заметить сходство между психологией казачества и психологией некоторых представителей зоологического мира…»
«… Российский пролетариат не имеет никакого права применить к Дону великодушие… На всех их революционное пламя должно навести страх, ужас, и они, как евангельские свиньи, должны быть сброшены в Черное море!» — неистовствовала названная выше большевистская газета в передовице.
А ведь после Гражданской войны были новые круги ада. Разказачивание, коллективизация, раскулачивание, депортации, три голодомора… И много еще чего.
«Был геноцид, не было? Была ли это «классовая борьба»?.. Потери говорят сами за себя.
А ведь после Гражданской войны были новые круги ада. Разказачивание, коллективизация, раскулачивание, депортации, три голодомора… И много еще чего.
ПО САМЫМ СКРОМНЫМ ПОДСЧЕТАМ КРАСНЫЙ ГЕНОЦИД УНЁС ЖИЗНИ БОЛЕЕ 3 (ТРЁХ) МИЛЛИОНОВ
Читайте наши последние новости в любой из этих социальных сетей!
Мы будем отправлять вам последние новости прямо на ваш почтовый ящик
